Эмин Агаларов отмазывается от "Крокуса"
Певец заявил, что больше года уже там не работает.
В новом выпуске «НеФорбсов» — музыкант и предприниматель Эмин Агаларов, сын владельца Crocus Group миллиардера Араза Агаларова. В интервью он рассказал, откуда узнал о теракте в Crocus City Hall, что увидел на месте трагедии и как поддерживает отца.
Эмин Агаларов — музыкант и предприниматель. Долгое время являлся первым вице-президентом основанной его отцом, миллиардером Аразом Агаларовым, Crocus Group. В 2023 году покинул должность и начал развивать собственные проекты. В группу Restaurants by Emin Agalarov входит порядка 60 ресторанов в Москве, Санкт-Петербурге и Баку. Также занимается развитием курортного комплекса Sea Breeze и сетью фитнес-клубов Fitness by Emin Agalarov.
Вечером 22 марта в Crocus City Hall произошел теракт. Перед началом выступления группы «Пикник» террористы открыли огонь по находившимся в здании людям, а затем подожгли зрительный зал. В результате теракта пострадал 551 человек, в их числе 15 детей, 144 человека погибли.
— Большое спасибо, что согласились с нами поговорить. Мы были уверены, что этот разговор не состоится в такое тяжелое для вас и всех нас время. Расскажите, как вы узнали о теракте?
— Мне позвонил один из сотрудников, сказал, что в «Крокусе» стрельба. Я был на тот момент на Кутузовском у себя в офисе, сел в машину, поехал на место трагедии, прибыл спустя 40–45 минут после первых выстрелов. Это была, конечно, ужасная картина, на улице погибшие, простреленный террористами проем. Через окно вошли в холл, там тоже было много убитых. Вместе с ребятами, в том числе руководителем зала Романом Грачевым, стали искать возможных выживших. К сожалению, выживших уже не было. Мы прошли по всему фойе, холл уже горел. Большинство людей покинули здание. Я наткнулся на двух сотрудников, охранников Shore House (яхт-клуб-рестораны, расположенные на территории «Крокуса». — Forbes). Они мне доложили, что им удалось найти в гримерках и спасти несколько человек, которые прятались. Они прибежали в «Крокус Сити Холл», когда услышали о трагедии. В холл мы уже попасть не могли, все было в огне. По рекомендациям Грачева обошли зал по улице, зашли в эвакуационные коридоры, через которые зрители покидали зал, они были задымлены, дошли до четвертого этажа, нашли металлическую дверь, за которой были серверы. Какое-то время взламывали эту дверь, подоспел МЧСник, взяли у него топор, прорубили, отрубили кабеля, вытащили серверную, сдали ее правоохранительным органам. Мой отец тоже заходил в здание вместе с нами. Страшная история, ничего положительного я здесь не расскажу.
— Вы приехали раньше, чем правоохранительные органы?
— Нет, они уже тоже начали приезжать. Кто-то уже был на территории, но поскольку не было понятно, находятся ли террористы еще в здании, и не было еще оцепления, все были в растерянности. Спасатели заходили, выходили, выносили тела погибших. С каждой минутой становилось все больше правоохранительных органов и скорой помощи на территории. На момент, когда я приехал, около 6000 человек успели покинуть здание. Здесь важная еще ремарка, входы, через которые люди заходят в сам зал, они же в том числе являются эвакуационными. Поскольку террористы открыли огонь и осуществили поджег именно в зоне этих входов, у людей не было возможности ими воспользоваться. Если вы видели на кадрах, многие покидали «Крокус» через сцену, а там один эвакуационный коридор, который ведет на улицу, а его продолжение ведет обратно в фойе. И люди, естественно, понимая, что они попадают опять на место, где находятся террористы, бежали в противоположную сторону, в зону технических помещений. Поэтому идет много фейков о том, что двери были закрыты и люди не могли найти выход. Я их прекрасно понимаю, в ужасном шоке и страхе они, к сожалению, попали в технические помещения, которые предусмотрены только для персонала с карточками, и двери, ведущие фактически в никуда — в студии, склады, звукозаписывающие технические помещения. Но слава Богу, даже они нашли выход из здания. Фактически среди погибших, насколько я понимаю, кроме тех, кто был убит на месте прямыми пулевыми попаданиями, к сожалению, погибли еще те, кто в этом ужасе спрятался в помещениях и не выходил. И слава Богу, что сотрудники «Крокуса» смогли идентифицировать еще во время первых минут случившегося таких людей и помогли им выбраться из зала.
— Ваш комплекс — важное место, где и правительство бывает, и пункт полиции есть.
— И порядка 100 000 посетителей в день бывает.
— Мы, получается, ни от чего не защищены?
— Даже если бы полиция находилась где-нибудь в непосредственной близости к фойе или залу, вы же видели эти кадры, идут четыре подготовленных человека с автоматами, стреляют в разные стороны. И я не думаю, что даже полиция могла оказать какое-то сопротивление. Никто к этому не может быть готов.
— Ни ЧОП, ни полиция?
— Наш ЧОП, например, по законодательству не может в местах скопления, в частности в «Крокус Сити Холле», носить оружие. Это общая практика. Я сам гастролирую по всей стране, не только в России, но и за рубежом мы не видим вооруженных охранников. Бывает, что власти готовятся к какой-то атаке и могут отправить туда ОМОН или перекрыть какие-то входы, выходы, паркинги. У нас такое бывает, если поступает какой-то звонок, что ожидается какая-то потенциальная террористическая атака, тогда закрывают подземные паркинги, чтобы туда не могла проехать машина и т.д. Это не наше решение. Мы бизнесмены, не подготовленные к аналитике террористических акций, и, соответственно, действуем в рамках закона: по линии противопожарных систем, охраны. Зал профункционировал 15 лет, принимал более 4000 концертов, официальных мероприятий. Зал посещали и президенты, и все российское и не только правительство. Соответственно, зал постоянно проверяют. Когда я встречал Дмитрия Медведева, который приезжал на концерт Элтона Джона сколько-то лет назад, когда он был президентом, приезжали, проверяли все помещения, все службы на безопасность. Этот зал находился под присмотром всегда. Это не то, что мы его сдали в эксплуатацию в 2009 году и про него все забыли: постоянные внеплановые пожарные проверки, акты, это все задокументировано. И слава Богу, МЧС тоже подтвердило, что все пожарные, противопожарные службы сработали в штатном режиме.
— Как вы с отцом живете последнюю неделю?
— Это большой стресс, огромное количество критики посыпалось в наш адрес, очень много фейков, что здание не введено в эксплуатацию, что коридоры были закрыты и т.д.
— Это все фейки?
— Да, и невозможно от этого отбиться. Например, сотрудники «Крокуса» убежали. Это не так, столько уже записано видео очевидцев, где они благодарят людей, которые помогали им выходить из зала, молодой парень из гардероба, который вывел около 100 человек.
— Мальчик Ислам?
— Ислам, да. Сотрудница, которая занималась VIP-ложами, выводила как раз Светлакова (Сергей Светлаков, КВНщик, был в числе гостей на концерте в день трагедии. — Forbes) и целую группу людей, не побоялась. Сначала они забаррикадировались, потом разбаррикадировались и покинули здание. Слава Богу. Но была нарушена система эвакуации, потому что это теракт, люди принимали в большинстве случаев правильное решение, куда им бежать, как искать выход. Но в некоторых случаях, к сожалению, они попадали уже в отсечение огня, и там уже ничего невозможно было сделать.
— Вы сейчас чувствуете давление на вас?
— Конечно, мы, однозначно, его чувствуем. Естественно. «Крокус Сити Холл» был нашим большим домом. Это наш любимый зал, он никогда не был для нас коммерческим объектом. И туда зашли террористы, расстреляли наших гостей, а в результате мы еще и оказались в общем информационном поле негодяями, которые не спасли тех, кого не удалось спасти.
— Вам не кажется, что вас легко выставить крайними в этой ситуации?
— Наверное, но это жизнь. Мы ни в коем случае не пытаемся как-то абстрагироваться. Я, например, не являюсь уже год сотрудником «Крокуса», сижу вообще в другом месте и занимаюсь другим бизнесом. Не являюсь совладельцем. Но, естественно, это наш семейный бизнес, как я его воспринимаю, владелец — мой отец, отца я очень люблю, уважаю, я не могу не быть рядом. Хотя имею такую возможность. Могу сказать, мол, я артист, который иногда там выступал. Но невозможно дистанцироваться от этой ситуации, я не способен это сделать. Я хочу быть частью происходящего, потому что чувствую на себе какую-то долю ответственности.
— За почти 20 лет угрозы были?
— Было огромное количество звонков по поводу того, что заложена бомба в том или ином нашем торговом центре. Я помню концерт Ани Лорак какое-то количество лет назад в «Крокусе», когда был звонок, что готовится теракт или заложена бомба. Концерт то ли перенесли, то ли отложили, потому что зал перекрыли. Много пранкеров, которые просто могут позвонить и сказать, что заложена бомба в торговом центре, в котором единовременно может находиться 30 000 человек. И каждый раз приходилось эвакуировать. Мой отец к этому всегда очень серьезно относился и давал нам задачу постоянно проводить тестовые эвакуации, проверять наличие давления воды в шланге, разворачивать их и заворачивать. Сколько минут это займет, где находится противогаз, где находится огнетушитель… То есть вся вот эта история — мы в ней жили, как в рабочем порядке. Мы понимали, что такое может случиться. Но если бы это был обычный пожар без поджога, я предполагаю, что спаслись бы все. В такой форс-мажорной ситуации, где и стреляют, и поджигают, люди говорят, мол, почему у вас не сработала система пожаротушения. В мире бы не было пожаров, если бы система могла бы потушить теракт с поджогом.
Никто не знал: террористы еще в здании или нет. Пожарники даже зайти в здание в этот момент не могли. Сколько было террористов? Никто тогда не знал. Это сейчас мы смотрим назад и знаем, что их было всего четверо, они ушли. Но может быть, их было больше, я не знаю, следствие покажет.
— Вы думали о природе этого теракта, почему это случилось?
— Я не готов давать анализ, почему такое может случиться, но такое может случиться в любом абсолютно людном месте, к сожалению. И я не думаю, что есть какие-то пути от этого защититься. Мы видели 9/11 (теракт, во время которого были атакованы башни-близнецы Всемирного торгового центра в Нью-Йорке, произошедший в США 11 сентября 2001 года. В результате трагедии погибли почти 3000 человек. — Forbes), что случилось. Человечество не готово к ненормальным людям, которые взрывают, расстреливают. И особенно не готовы те, кто пришел на концерт. Слава Богу, что примерно 6000 человек, по предварительным данным, успели меньше чем за 15 минут покинуть здание. Они спаслись, и это большое чудо, потому что это практически 98% людей, которые находились в зале.
— Что-то на данный момент понятно о суммах ущерба?
— Мы даже этим не занимались. Понятно, что эти ущербы огромные, потому что пострадал и «Крокус Сити Холл», и прилегающее здание «Экспо» («Крокус Экспо», многофункциональная площадка для проведения крупных международных и национальных выставок, входящая в Crocus Group. — Forbes) и 20-й зал (зал «Крокус Конгресс Холла». — Forbes).
«Крокус Сити Холл» является якорным объектом на территории, который обеспечивал определенный поток людей. «Крокус» получил огромный удар.
— Вопросами страховки занимаетесь?
— Она в десятки раз, насколько мне известно, меньше, чем стоимость постройки такого зала.
— «Крокус» находится в залоге у Газпромбанка?
— Насколько я знаю, это так.
— Возможен ли такой сценарий, что его заберут?
— Возможно все в сегодняшних реалиях. Я думаю, что преждевременно делать какие-то заключения, но ничего хорошего «Крокус» из этой ситуации, как вы понимаете, не может извлечь, и мы об этом даже не думаем. Понятно, что это потери и убытки на долгие годы вперед.
— Среди сотрудников есть пострадавшие?
— Есть. Я знаю о том, что одного охранника убили прямо около входа, одного тяжело ранили, он в тяжелом состоянии. Два кондитера у нас в ресторане Backstage, который тоже сгорел, это был такой банкетный зал, сейчас числятся пропавшими. Еще есть несколько сотрудников, которых пока мы не можем найти.
— В ночь трагедии ваш отец говорил, что в планах восстановить комплекс. Сейчас что-то поменялось?
— Когда он давал этот комментарий, я стоял рядом. В контексте того, что все, что можно восстановить, будет восстановлено — я не думаю, что он говорил непосредственно о «Крокус Сити Холле» в данном случае, потому что пострадали соседние здания, выставочный центр, инфраструктурный проект, который обеспечивает жизнью непосредственно сам «Крокус». Будет ли восстановлен концертный зал или нет — я думаю, что преждевременно делать какие-то планы или выводы. Посмотрим, что будет дальше, получим видение от государства, от людей в нашем государстве, и решение будет принимать отец. Пока я думаю, что он об этом даже не думает.
— На ваш взгляд, это самый сложный момент в его бизнес-карьере?
— Я думаю, что это самый сложный момент в его жизни.
— Есть риск национализации?
— Национализации? Нет, это невозможно определить, я не могу ответить вам на этот вопрос. Риски есть любые в данном случае…
— Сколько людей там работало?
— Я год как не работают в структуре «Крокуса», но прошлогодняя информация — 385 человек работало в штате «Крокус Сити Холла». Я думаю, что примерно, те же цифры сохранились.
— Репутацию бренда получится сохранить?
— Не знаю, я думаю, что рано об этом говорить. Это ужасная трагедия, которая никогда не уйдет бесследно.
— Сейчас идет проверка СК — это реакция на жалобы СМИ или кто-то на вас жалобу написал? В интернете были неожиданные обвинения в вашу сторону. От Яны Рудковской (предпринимательница, продюсер Димы Билана), например. Как вы думаете, почему?
— Я не хочу комментировать комментарий Рудковской. Я сторонник того, чтобы сначала разобраться, а потом комментировать. Надеюсь на то, что Следственный комитет сможет досконально и правильно разобраться в этой ситуации, раскрыть всю правду случившегося, потому что обвинять нас и сделать виноватыми без какого-то расследования — это как минимум нечестно.
— Вам страшно сейчас?
— Я обеспокоен всей этой ситуацией, естественно, невозможно засыпать, просыпаться, есть, пить, не переосмысливая случившееся. Я был на месте, я все это видел, весь этот ужас. Такое количество погибших людей я не видел даже в кино. Это ужасно.
— Ваш приятель Тимати (предприниматель, музыкант) поднял тему растущей дискриминации по национальному признаку. Вы считаете, это острая проблема сейчас, почувствовали что-то подобное?
— Это нормальная человеческая реакция. Я считаю, что она временная и национальная привязка террористов не подчеркивает нацию. Если в результате этот теракт осуществляли люди из Таджикистана, это не значит, что все таджики — негодяи. У меня среди друзей есть много таджиков, они все классные ребята. Терроризм не имеет национальности.
— Мы сейчас находимся на берегу Каспийского моря, в пригороде Баку. Почему вы здесь?
— У меня были запланированы здесь дела. Я вчера ночью прилетел и завтра полечу обратно в Москву. Здесь очень большой проект, это проект всей моей жизни, отчасти я отделился от «Крокуса», чтобы заниматься Sea Breeze. Я сюда летаю как минимум один или два раза в неделю.
— Бизнес в России продолжите вести?
— У меня остались фитнес-центры, какое-то количество ресторанов. Это небольшой бизнес, но я продолжаю его вести, у меня много сотрудников в Москве.
— Какие у вас планы на ближайшее будущее?
— Я буду работать, потому что у меня здесь, в Sea Breeze, работают около 5000 человек, в Москве — несколько тысяч человек. У меня есть какая-то зона ответственности, как руководителя, владельца этих бизнесов, продолжать их развивать для того, чтобы они функционировали. Чтобы они обеспечивали тот оборот, который необходим для выплат заработного фонда и так далее. Я планирую работать. И планирую быть рядом с отцом в это непростое для него время.